В Уголовном кодексе РФ нет отдельной статьи за преследование. Возможно поэтому некоторые преступники не боятся и докучают своих жертв постоянными телефонными звонками, выслеживают их, шпионят за ними, совершают другие действия для того, чтобы человек начал испытывать страх, бессонницу, депрессию.
Как наказать преследователя, под какую статью Уголовного кодекса в 2021 году он может попасть и что ему может грозить в нашей стране за сталкинг (преследование)?
Как избавиться от преследования?
Если вы стали жертвой преследователя, целью которого может стать запугивание, принуждение к чему-либо, тогда нужно запомнить следующие правила и по возможности следовать им:
- Если нет ощущения страха, тогда нужно прямо сказать человеку, что у вас нет желания общаться с ним, что вы не хотите видеть его и т. п. Нельзя говорить двусмысленными фразами, типа: «Ну посмотрим», «Возможно, в будущем мы что-то придумаем» и т. д. Когда вы четко выразите свою отрицательную позицию по поводу общения, тогда нужно будет и действовать в том же русле. Следует прекратить переписку с человеком, желательно удалить его из друзей, не общаться с ним по телефону, не передавать ему привет через друзей. Потому что любая заинтересованность с вашей стороны может быть воспринята преследователем как желание общения, поддержания отношений.
- Если преследователь угрожает физической расправой, повреждением имущества и т. д., тогда нужно припугнуть его. Например, сообщить ему о том, что если он и дальше будет продолжать в том же духе, то вам придется обратиться в полицию с заявлением. И вы действительно можете написать жалобу на человека при условии, что у вас будет достаточно доказательств. Поэтому все сообщения от преследователя, письма, аудио- или видеозаписи – все это нужно сохранять, так как это может стать отличным доказательством, подтверждающим неправомерные действия человека.
- Если ваш притеснитель преследует вас на автомобиле, поджидает вас в подъезде, ждет в парке за деревом, при этом вы знаете, что его целью являетесь вы – он хочет завладеть вами, изнасиловать, тогда необходимо быстрым шагом направиться в людное место. На пути по возможности вызвать полицию. Можно также попытаться скрыться в толпе людей или постараться сделать так, чтобы проходящие люди обратили на вас внимание. Обычно когда на человека обращают внимание другие люди, то злоумышленник теряется и ничего не предпринимает.
Есть ли статья за преследование человека в России?
В нашей стране такого состава преступления, как преследование нет ни в Кодексе об административных правонарушениях, ни в Уголовном кодексе.
Поэтому если вы хотите наказать преследователя по закону, тогда следует искать в его действиях другие составы преступления. Так, часто преследователи угрожают своим жертвам физической расправой или убийством.
Если человек преследует другого человека, угрожает ему причинением тяжкого вреда здоровью и даже смертью, тогда преследователь может подпасть под ст. 119 УК РФ «Угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью».
Санкция этой статьи предусматривает такое наказание для преследователя:
- обязательные работы сроком до 480 часов;
- ограничение свободы сроком до 24 месяцев;
- принудительные работы сроком до 2 лет;
- арест на срок до 6 месяцев;
- тюремное заключение сроком до 2 лет.
Если человека преследуют по мотивам расовой, религиозной, политической деятельности, при этом угрожают ему, тогда виновному будет грозить более суровое наказание:
- принудительные работы сроком до 5 лет;
- тюремное заключение сроком до 5 лет.
Преследование с целью понуждения к сексуальному насилию. Наказание за преследование человека
Если вас преследует человек, которому вы небезразличны, однако вы не хотите связываться с этим человеком и неоднократно ему об этом говорили, но он все равно пытается завладеть вами, переспать с вами, то необходимо напомнить ему о ст. 133 УК РФ «Понуждение к действиям сексуального характера».
Так, если человек преследует вас с целью развлечься с вами, заняться сексом, понуждает к интиму, то за свои противоправные действия он может понести такое наказание:
- штраф в размере 120 тысяч рублей;
- обязательны работы сроком до 480 часов;
- исправительные работы сроком до 24 месяцев;
- принудительные работы сроком до 12 месяцев;
- лишение свободы на 1 год.
Если преследование ведется за несовершеннолетним с целью вступления с ним в интимную связь, тогда злоумышленнику будет грозить более суровое наказание.
Штрафом он уже не отделается. Ему придется заниматься принудительными работами сроком до 5 лет или отсиживаться в тюрьме 1-5 лет.
Статья за преследование человека другим человеком
В Уголовном кодексе нет отдельной статьи за преследование.
Однако действия человека, который преследует другого человека, часто переплетаются с другими преступлениями, такими как:
- угроза жизни или здоровью;
- вымогательство;
- изнасилование;
- похищение;
- разбой и др.
Что может сделать полиция с преследователем?
Если заявление в полицию на преследователя было написано, к нему были приложены доказательства (например, аудиозапись или видео того, что человек угрожает расправой, порчей имущества, изнасилованием), тогда сотрудник полиции принимает заявление, регистрирует его и заводит дело по определенной статье.
В процессе рассмотрения дела сотрудники правоохранительных органов разыскивают обидчика, приглашают его в отдел на разговор.
- Если в беседе с ним правоохранители понимают, что человек психически болен, тогда они определяют его на обследование в ПНД по постановлению суда.
- Если же человек психически здоров, тогда его могут либо просто запугать, чтобы не возбуждать уголовное дело, либо же предъявить ему обвинение в совершении преступления.
- Обычно одного этапа запугивания хватает, чтобы преследователь перестал мучить жертву, ходить за ней по пятам.
Правила безопасности для жертвы преследователя
Для того чтобы не стать потерпевшим лицом в раскрываемом преступлении, необходимо всеми силами постараться избежать самого преступления.
Для этого жертве преследователя нужно запомнить такие правила безопасности:
- Не нужно пытаться скрывать тот факт, что человека преследуют. Обязательно нужно рассказать об этом близким и друзьям. Пусть они знают, потому что в любой момент они могут помочь.
- Выходить из дома лучше с кем-то из родных и близких людей. По улице лучше не ходить в одиночку. Лучше всего теряться где-нибудь в толпе, чтобы преследователю тяжело было следить за жертвой.
- Желательно поставить камеры видеонаблюдения в подъезде дома, перед входной дверью и в квартире. Ведь очень часто злоумышленники поджидают своих жертв возле домов.
- Обязательно следует купить средства для самообороны: газовый баллончик, аэрозоль, электрошокер. В темное время суток или когда человек идет в одиночку желательно держать средства защиты при себе, чтобы в случае опасности долго не доставать тот же аэрозоль из сумки или портфеля.
Ежегодно в России тысячи людей подвергаются преследованию. За ними следят, им часто звонят по телефону, отсылают множество сообщений о встречах, свиданиях и т. п.
Преследователи нарушают права на спокойную жизнь и личную неприкосновенность других людей. Чтобы не стать жертвой преследователя, не лечиться потом у психиатра, необходимо бороться с преследователем.
Для этого можно подключить сотрудников правоохранительных органов, близких людей, а также пересмотреть свое отношение к ситуации – перестать отвечать на звонки, заблокировать номер, удалить человека из друзей, сказать ему, в конце концов, что вы не желаете иметь с ним ничего общего.
Что такое сталкинг и как от него защититься? Инструкция психолога
Сталкинг — это нежелательное, навязчивое внимание к человеку и его преследование. В России такие действия преступлением не считаются.
В рамках выставки «Во что ты была одета?» психолог, координаторка стажерской программы «ИНГО.
Кризисный центр для женщин» Хана Корчемная прочитала лекцию о том, как отличить преследования от флирта и как защитить себя от сталкинга. «Такие дела» публикуют ключевые тезисы выступления.
Саид Царнаев/РИА Новости
Что такое сталкинг
Хана Корчемная указывает, что сталкинг часто путают с флиртом: существует заблуждение, будто влюбленный мужчина не способен провести границу между ухаживаниями и преследованием. Главное отличие между ними заключается в том, что флирт приносит удовольствие обеим сторонам, а преследователь отправляет сообщения и подарки против воли жертвы.
На нет и суда нет Что такое культура согласия?
«Все мы люди, наделенные в той или иной степени эмпатией, сочувствием, определенным способом видеть невербальные сигналы и эмоциональные проявления.
Женщина может не говорить нет, но если она демонстрирует страх, смущение, дискомфорт, то можно ожидать, что влюбленный человек отреагирует на это, наоборот, более чутко.
Этого обычно не происходит, если мы говорим о сталкинге», — обозначает различия Корчемная.
По ее мнению, сталкинг — это один из видов насилия, возникающий из-за гендерных стереотипов.
Специалистка кризисного центра говорит, что распознать насилие бывает сложно из-за сложившихся вокруг него мифов: жертва и общество могут оправдывать агрессора и объяснять его поведение трудным детством или непростыми предыдущими отношениями. Корчемная уточняет, что такой негативный опыт, наоборот, помогает понимать чувства пострадавших.
«Насилие — это не проявление болезни, не проявление какой-то особой травмы. Это не сложности на работе и, как ни парадоксально, это даже не прямое следствие сексизма и женоненавистничества со стороны этого мужчины.
Чаще всего насилие происходит именно потому, что в сознании человека допустимо применять власть, контроль, силу по отношению к более уязвимым людям, которые от него зависят.
Любое насилие происходит потому, что человек считает его допустимым», — комментирует Корчемная.
Признаки сталкинга
Специалистка рассказывает: большинство сталкеров абсолютно здоровы и преследуют не всех подряд, а конкретных людей, которые не могут ответить им равноценно.
Примеры преследования — настойчивые попытки общаться с человеком, несмотря на его нерасположенность к контакту (обычно навязчивые звонки и сообщения), слежка в реальной жизни или социальных сетях, подглядывание, попытки проникнуть в квартиру.
Современная разновидность сталкинга — через онлайн-переводы денег: даже если преследователя заблокировали во всех соцсетях, с помощью денежных переводов он сможет оставлять сообщения.
Характерной стратегией сталкинга выступают шантаж самоубийством или причинением себе боли, запугивание жертвы, угрозы ей и ее близким, обещания испортить имущество. Хана Корчемная говорит, что преследователи пытаются навязать ответственность за свое благополучие на жертву. «От “смотри, до чего ты меня довела” до “только ты можешь меня спасти”», — приводит примеры она.
Специалистка кризисного центра напоминает: в насилии виноват насильник, оно может произойти вне зависимости от того, как пострадавшая себя вела и как отвечала агрессору.
По ее словам, один из четких признаков, что речь идет о насилии, а не о конфликте, — ощущение, что отвечать честно и отстаивать себя перед собеседником опасно или чревато неприятными последствиями, мысли о том, что подстроиться и стерпеть правильнее, «иначе хуже будет».
Что делать при сталкинге
Корчемная говорит, что часто женщины, сталкивающиеся со сталкингом и насилием, боятся просить о помощи и чувствуют себя в изоляции. По российскому законодательству преследование не считается полноценным преступлением, однако отдельные проявления сталкинга могут попасть под статьи о клевете или угрозе убийством.
Чтобы защитить себя, важно помнить о кибербезопасности: настроить двухэтапную аутентификацию для входа в свои аккаунты, закрыть доступ к своим соцсетям, блокировать нежелательные звонки.
«Может показаться, что настоящая безопасность в интернете доступна только профессиональным хакерам, но на самом деле многие вещи не так сложны.
Какие-то моменты можно разобрать при помощи юриста и психологини кризисного центра, чтобы хотя бы немного улучшить свою кибербезопасность», — говорит Корчемная.
Следующий шаг — рассказать о преследовании родным и близким. По словам консультантки кризисного центра, в таких случаях пострадавшие опасаются осуждения и обесценивания, боятся показаться неадекватными, давящими на жалость или нагнетающими проблемы.
Поэтому на факт преследования нередко обращают внимание лишь постфактум, после совершения реального насилия.
Даже в глазах родственников и подруг женщина может якобы “неправильно себя вести”, провоцировать преследователя или притягивать людей определенного типа, говорит Корчемная.
Специалистка кризисного центра уточняет, что преследования — тот вид насилия, который сложнее распознать в сравнении с домашним или сексуализированным, а сталкера и потенциального насильника сложно определить заранее.
Хана советует изучать специализированную литературу — например, книгу «Зачем он это делает?» Ланди Банкрофта.
Иногда жертве требуется физическое сопровождение: подруга или другой близкий человек могут ездить с ней на работу, если она боится оставаться одна.
«Есть женщины, которым достаточно сложно принять, что, допустим, этот конкретный сталкер отступит, только если увидит другого мужчину рядом с ней. Или встретит отца, который скажет: “Это моя дочь, я тебе вломлю, если что”.
Это может быть очень унизительно — понимать, что женщина своими средствами не может убедить сталкера и он понимает только патриархальную логику “я собственность другого мужчины”.
Но когда мы говорим о риске для жизни или риске для здоровья, то практически все средства хороши», — считает специалистка.
«Я твою макушку вижу». Что такое сталкинг и почему в России никого за это не наказывают
«За последние семь месяцев я отправил тебе десятки стихотворений, писем и признаний в любви в надежде пробудить в тебе интерес к моей персоне.
Хотя мы пару раз говорили по телефону, я так и не решился подойти к тебе и познакомиться Я решился на эту попытку, не в силах ждать, когда ты обратишь на меня внимание», — писал американец Джон Хинкли в письме к актрисе Джоди Фостер 30 марта 1981 года.
В этот день Хинкли совершил покушение на президента США Рональда Рейгана. Помимо самого Рейгана, получившего ранение в легкое, пострадали его пресс-секретарь и двое охранников.
В 1976 году Хинкли посмотрел фильм «Таксист», в котором молодая Фостер сыграла девочку, вовлеченную в проституцию. Когда Фостер поступила в Йельский университет, Хинкли переехал в дом неподалеку: он подсовывал актрисе под дверь стихи и послания, звонил по телефону.
Его попытки привлечь к себе внимание актрисы не увенчались успехом, и тогда Хинкли решил выделиться, совершив покушение на президента США Джимми Картера, но не успел — на посту главы государства его сменил Рональд Рейган. Он-то и стал жертвой влюбленного американца.
Поскольку у Хинкли обнаружили психическое расстройство, он отправился не в тюрьму, а на принудительное лечение, которое проходил до 2016 года, когда его признали более не опасным для общества. Сразу после покушения Хинкли назвал свой поступок «величайшим подношением любви в мировой истории». Он сравнивал себя и Джоди Фостер с Ромео и Джульеттой и Наполеоном и Жозефиной.
«Джоди Фостер может продолжать игнорировать меня всю оставшуюся жизнь, но я произвел на эту молодую леди такое впечатление, которое никогда не исчезнет из ее памяти. Духовно я с Джоди каждый день и каждую ночь. Я сделал ее одной из самых известных актрис в мире. Все знают о Джоне и Джоди.
Мы историческая пара, нравится это Джоди или нет», — говорил Хинкли в последнем слове в суде. Его история стала поводом для широкого обсуждения проблемы сталкинга в Америке восьмидесятых, а уже в 1990 году в Калифорнии приняли первый закон, признавший такое преследование преступлением.
От античности до соцсетей
Навязчивое поведение и преследование принято называть сталкингом.
Елена Сторубленкова и Леонид Самуткин из Московского университета МВД имени Кикотя пишут, что впервые термин «сталкинг» (от английского to stalk — преследовать) появился в научной литературе в 1921 году, его ввел французский психиатр Гаэтан Гасьен де Клерамбо в работе «Любовный психоз».
Сторубленкова и Самуткин отмечают, что такой тип поведения существовал всегда — примеры сталкинга «можно найти еще в античной литературе». Так вел себя, к примеру, бог Аполлон, преследовавший нимфу Дафну, которой пришлось превратиться в дерево, чтобы спастись.
Часто думают, что сталкингу подвержены в основном знаменитости, но на самом деле жертвами этого явления становятся женщины и мужчины всех возрастов и социальных групп.
В 2011 году американские исследователи из Центра по контролю и профилактике заболеваний США сообщали, что около 15% американок и почти 6% американцев хоть раз подвергались сталкингу.
Среди них 54% женщин и 48% мужчин впервые стали жертвами сталкинга в возрасте до 25 лет.
Организация Stalking Resource Center (SRC) из США, которая с 2002 года изучает проблемы преследования, пишет, что только в США в 2010 жертвами сталкинга стали 7,5 млн человек. 61% из них — это женщины. Отдельных исследований по количеству преследуемых в России нет.
Ксения Барышева из Высшей школы экономики определяет сталкинг как «психологический терроризм», а основным его признаком считает систематичность. Она подчеркивает, что сталкинг ограничивает свободу передвижения и свободу выбора жертвы: зачастую из-за преследователя она вынуждена менять образ жизни, номер телефона, место жительства или работу.
Американский SRC приводит несколько способов, которыми пользуются сталкеры: они следят за жертвой и появляются с ней в одних местах; присылают подарки, письма, сообщения в соцсетях и электронной почте; используют приспособления для слежки, например, GPS-трекеры и скрытые видеокамеры; появляются около дома, университета или места работы жертвы.
Сталкеры могут угрожать жертве или ее родным и друзьям, публиковать в интернете фотографии, слухи или другой «компромат». Нередко преследователи выходят на связь с близкими жертвы.
«Определения различаются в разных юрисдикциях, однако хорошее «рабочее» определение преследования — это курс поведения, направленный на конкретного человека, который заставляет человека испытывать страх», — считают в SRC.
Жительницу Ульяновска Валерию Володину бывший возлюбленный преследовал несколько лет.
Он спрятал в ее сумке поисковое устройство для автомобиля, которое передавало сообщения о местонахождении гаджета, а также взломал ее профиль «ВКонтакте» и публиковал интимные фотографии.
«Медиазона» подробно рассказывала об истории девушки (в тексте был указан ее псевдоним Светлана Кириллова), которой в полиции отказались помогать, но дали совет: «Вам надо лучше прятаться».
Преследование может длиться от нескольких месяцев до десятков лет. Издание Journal of Forensic Sciences писало, что средняя продолжительность преследования — 1,3 года.
Сталкеры могут наблюдать за своими жертвами в разных местах — чаще всего дома, в школе и на работе; две трети преследуют своих жертв если не ежедневно, то по крайней мере один раз в неделю.
В большинстве случаев между сталкером и жертвой происходит некое событие, которое воспринимается первым как отказ.
Например, так было в случае телеведущей «Вести Воронеж» Юлии Амелиной. В октябре 2018 года она рассказала о мужчине по имени Денис, который преследует ее уже 13 лет.
Амелина познакомилась с Денисом в маршрутке в 2005 году, но после пары встреч решила прекратить отношения. Сначала Денис закидывал ее СМС-сообщениями и на время пропадал, но затем снова появлялся.
По словам журналистки, преследователь угрожал ей, рассылал ее фотографии друзьям и знакомым, а в 2015 году начал встречать ее у работы.
«Я не могла думать ни о чем другом. Меня трясло, потому что он узнал, что у меня есть дочь и начал угрожать и в ее адрес. Говорил – и дочь твоя проклята, она тоже умрет. Денис приезжал к моим родителям, разговаривал с отцом и братом.
Начал ходить по пятам, я каждый день убегала от него, а как-то раз пришлось прятаться в кафе.
Потом он рассказал, что тогда всегда носил с собой нож, и если бы я не попросила охранника его выставить, то пустил бы его в ход», — вспоминала Амелина.
Преследование, связанное с интернетом и социальными сетями, называют киберсталкингом или киберхарассментом.
Ксения Барышева из ВШЭ отмечает, что границы между киберсталкингом и обычным сталкингом «уже давно стерты», так как любое преследование человека не обходится без поиска информации о нем в интернете.
При этом сталкеру нетрудно собрать данные о своей жертве в сети, а его действия не будут считаться преступлением по российскому Уголовному кодексу.
Москвичку Дарью Касаткину преследовали в основном в сети. Впервые сталкер появился в ее жизни в 2016 году: он регистрировал фейки ее аккаунта в твиттере и публиковал ее домашний адрес. Фальшивые аккаунты соцсеть быстро замораживала, но однажды в очередном профиле сталкер опубликовал фото подъезда, в котором жила Касаткина, и фотографию ее машины.
«Вот это было действительно очень страшно, — вспоминает девушка, — потому что я поняла, что этот человек физически присутствует где-то рядом со мной. Мне было очень плохо, я реально не могла дышать.
Мне потом участковый показал видео с камеры наблюдения у дома — реально, какой-то чел подошел, снял подъезд со вспышкой, потом сел в убер и уехал. То есть не то что он фото в интернете нашел, а реально постарался, приехал.
Помимо этого в дни его активности мне у офиса облили машину краской и залили трубу монтажной пеной, я думаю это тоже был он». По словам Касаткиной, сталкер писал, что ему нужно, чтобы она подумала о «своих прошлых грехах».
Преследователь даже нашел фотографии ее родителей и «стал фотошопить траурные ленты к фото и писать некрологи, мол, я, мои родители и даже мамина собака — все разбились на машине, приходите на похороны». Неизвестный регистрировал на номер телефона девушки «десятки объявлений», из-за чего Касаткина получала сотни звонков в день. После этого сталкер «выдохся», вспоминает она.
Об интернет-сталкере рассказывала и журналистка «МБХ медиа» Александра Семенова. Преследователь был подписан на музыкальный паблик Семеновой «ВКонтакте», общался в соцсетях с ее друзьями, появлялся на тех же мероприятиях, что и журналистка, даже записался на курсы, которые она посещала. Через полгода Семенова попала в больницу с аппендицитом.
«На второй день после операции в мою палату заходит этот молодой человек и говорит: «Ты только не кричи, я подарки привез!» Оказалось, по геотегу в инстаграме он увидел, в какой больнице я лежу, узнал, в каком корпусе, и уговорил охранника пустить его даже не в приемные часы. Мы провели вместе несколько неловких минут, когда я повторяла, что не хочу его видеть, а он сидел, понурив голову, слушал и кивал. После этого я нашла и забанила его в инстаграме, больше я его никогда не видела», — вспоминала девушка.
Сталкинг и домашнее насилие
Практика сталкинга тесно связана с домашним насилием — жертвами преследования часто становятся женщины, покинувшие партнеров, от которых им приходилось терпеть физическое и психологическое насилие.
«Очень часто те женщины, которые набираются смелости уйти из таких отношений, а это им совсем непросто, потом подвергаются преследованию, потому что бывшие партнеры в бешенстве от того, что жертва ушла.
Они на что только не идут: преследуют из города в город, угрожают близким и друзьям, манипулируют детьми», — говорит глава центра «Насилию.нет» Анна Ривина.
Жительница Нижнего Новгорода Татьяна Бурова рассказывает, что развелась с избивавшим ее мужем в 2012 году, и с тех пор он ее преследует. После расставания мужчина начал угрожать и «пакостить». Она вспоминает, что в один из летних дней вернулась из деревни домой и обнаружила сожженный комод в своей комнате: «Тонометр, косметика, все сгорело до потолка.
Я вызвала полицию, поняв, что у нас собака во дворе, дом закрыт на ключ, то есть проникнуть никто не мог. Написала заявление, на что участковый мне дал ответ, что муж приходил домой, ночевал там — то есть он это признал — зажег свечи и ушел. Но к поджогу отношения не имеет».
Летом 2018 года сотрудники отдела полиции №3 Нижнего Новгорода отказались возбуждать уголовное дело о поджоге.
Другая девушка — Екатерина Овсеенко из Петербурга — постоянно получает смс от своего бывшего партнера Дмитрия, который часто стоит по вечерам под ее окнами. «Я твою макушку вижу. Выходи, пообнимаемся. Почему ты не спишь?» — приводит она слова Дмитрия.
До этого Дмитрий пытался попасть в квартиру, где она живет с двумя детьми — двухлетним Борисом и 15-летним Владимиром. «Он пришел, пытался вызвать [меня] на встречу, после этого поднялся по водосточной трубе и пытался залезть в форточку. Я позвонила в полицию.
Он стал слезать и сломал ногу», — вспоминает Овсеенко. По словам пострадавшей, она не раз писала в полицию заявления на Дмитрия, но та ничего не предпринимает.
Сейчас пара судится из-за родительских прав и алиментов, и Овсеенко признается, что больше всего боится за своего ребенка.
Преследование — составляющая многих случаев домашнего насилия, рассказывает глава организации по борьбе с домашним насилием Rise из британского города Брайтон Джо Гоу. «Сталкинг довольно часто встречается в случаях домашнего насилия, это одна из абьюзивных практик.
Очень редко бывает, чтобы сталкинга вообще не было в истории о домашнем насилии. Мы работаем с разнообразными случаями насилия, и в каждом из них агрессор ищет способ максимально контролировать ситуацию.
Новые технологии дают широкие возможности для контроля [над жертвами]», — говорит Гоу.
Охранный ордер. «Пока этого в нашей стране нет»
Впервые криминализован сталкинг был только в конце прошлого века, первый закон против навязчивого преследования приняли в американском штате Калифорния в 1990 году. Сейчас подобные законы есть на всех континентах: в Сингапуре, Австралии, Индии, Канаде, Великобритании, Германии, Франции, Италии, Нидерландах, Румынии.
В российских УК и КоАП есть несколько статей, под которые иногда могут подпасть действия сталкеров. Так, административная ответственность может наступить за оскорбление (статья 5.61 КоАП), уголовная — за клевету (статья 128.
1 УК), нарушение неприкосновенности частной жизни (статья 137 УК) и угрозу убийством (статья 119 УК). В статье 150 Гражданского кодекса говорится, что личная неприкосновенность и неприкосновенность частной жизни и жилища «неотчуждаемы».
Об этом же сказано и в Конституции.
При этом, замечает исследовательница Ксения Барышева, действия, создающие жертве невыносимые условия жизни (постоянные звонки, агрессивные сообщения, «приехать на работу, рассказать о «неподобающем» поведении, раскрыть тайны личной жизни и прочие») не относятся к уголовно наказуемым. Она подчеркивает, что такое поведение может вызвать у пострадавшего «как минимум стресс и депрессию», а как максимум — психическое расстройство, проблемы со здоровьем или попытку самоубийства.
Барышева напоминает, что в Госдуму регулярно вносятся законопроекты, которые пытаются защитить частную жизнь — например, от преследования должников коллекторами или подстрекательств к самоубийству.
Но единой концепции противодействия сталкингу до сих пор нет.
Исследовательница уверена, что необходимо разработать «общую норму для всех», которая бы позволила наказывать за «эмоциальный терроризм, травлю и сталкинг».
Во многих странах, где приняты законы против сталкинга, существуют защитные предписания или охранные ордера. Такой ордер запрещает сталкеру совершать определенные действия, например, выяснять местонахождение своей жертвы или приближаться к ней на близкое расстояние.
Такие ордера получили широкое распространение после того, как в 1996 году ООН приняла «Модельное законодательство о насилии в семье». В нем описываются виды насилия над женщинами в семье и приводятся рекомендации для улучшения системы защиты пострадавших.
Охранным ордерам в нем посвящена целая глава.
Охранные ордера в различных вариациях существуют в США, Казахстане, Молдове, Украине, Турции, Бразилии, Финляндии, Великобритании, Кипре, Никарагуа, Мексике. В ООН разделяют два вида таких приказов: чрезвычайные охранные и судебные. Первые выдаются на срок до 28 дней, когда есть риск «непосредственной угрозы акта насилия».
Судебный приказ может быть долгосрочным или окончательным — пока суд не примет решение о его отмене. При этом отмечается, что за охранным ордером может обратиться не только жертва, но и ее родственники или социальные работники.
Полиция же должна реагировать на любое сообщение жертвы и контролировать соблюдение сталкером условий ордера.
Глава центра «Насилию.нет» и юристка Анна Ривина считает охранный ордер или защитное предписание подходящим способом защиты пострадавших от сталкинга или домашнего насилия. «Это тот случай, когда государство говорит: «Я беру безопасность человека под свою защиту».
При нарушении [предписания] человек совершает уже преступление не против физического лица, а против государства. Это совсем другая ответственность.
Часто люди, которые занимаются такими вещами, достаточно трусливы, они не готовы себя так вести, когда есть очевидный риск или ответственность», — объясняет Ривина.
Введение в российское законодательство охранных ордеров прописано в законопроекте о домашнем насилии, который был внесен в Госдуму еще в 2016 году, однако не прошел даже чтения в профильном комитете. Авторы законопроекта — депутаты от «Единой России» Оксана Пушкина, Ирина Роднина, Татьяна Касаева и Елена Вторыгина, а также адвокаты и общественные деятельницы.
«Предполагается, что защитное предписание будет запрещать обвиненному в семейно-бытовом насилии преследовать пострадавшего, предпринимать попытки выяснить место его пребывания, а также приобретение и использование любого вида оружия», — объясняет Пушкина «Медиазоне». По ее словам, полномочия выписывать охранный ордер получит полиция или суд.
Для вынесения предписания необходимо, чтобы потерпевшая написала заявление в полицию, за нарушение предписания предполагается административная ответственность.
«Введение охранных ордеров облегчит защиту потерпевших от насилия и будет работать на профилактику новых актов совершения насилия.
Чтобы закон был эффективным, он должен предусматривать механизм взаимодействия полиции, врачей и соцработников при обращении таких жертв. Пока этого в нашей стране нет», — заключает Пушкина.
Анна Ривина отмечает, что, несмотря на отсутствие эффективных правовых способов защиты от сталкинга, жертве в любом случае стоит обратиться в полицию.
«Потом, когда, не дай бог, произойдет что-то тяжелое, хотя бы будет зафиксировано в полиции обращение, и это уже будет немного по-другому рассматриваться.
Помимо того, что надо идти в полицию, нужно стараться эту историю осветить, рассказав близким, коллегам, кому угодно», — считает она.
Юристка подчеркивает, что преследование — это «не зона ответственности» женщины: «Как ни крути, речь не про влюбленность, а про то, что один человек хочет делать с другим то, что ему неприятно и неинтересно».
Редактор: Егор Сковорода
Что такое сталкинг и как быть, если вы стали жертвой преследований
Мы поговорили с тремя женщинами, пережившими преследование, и с юристом «Кризисного центра ИНГО» о том, чем опасны преследователи и что можно сделать, если вы стали жертвой сталкера
Согласно определению центра помощи пережившим сексуальное насилие «Сестры», преследование, или сталкинг (от английского «stalking») — это навязчивое поведение в виде повторяющихся нежелательных звонков, сообщений или других знаков внимания, а также домогательств. Часто преследование вызывает у жертв страх и постоянное чувство опасности.
Похожим образом преследование определяется в законодательствах многих стран, где оно признано преступлением: например, в США, Канаде, Индии и странах ЕС. Согласно статистике, в 2011 г. 7,5 млн жителей США подверглись преследованию. По тем же оценкам, 15% женщин и 6% мужчин становятся жертвами сталкеров в течение жизни.
В Великобритании, по данным на 2012 г, от преследования страдает до 700000 человек в год. При этом британские правозащитные организации заявляют, что в полицию обращается только небольшая часть пострадавших.
Сталкинг часто предшествует убийству или другим видам насилия: по данным Министерства Юстиции США, 81% женщин, переживших преследование, также подвергались насилию со стороны преследователя.
В России преследование до сих пор не признано правонарушением — несмотря на то, что оно способно повлечь за собой серьезные последствия для жертвы.
Когда я училась на химическом факультете СПбГУ, меня преследовал парень из моего университета. Это продолжалось больше двух лет.
Мы познакомились с ним на дне рождения моей подруги и какое-то время встречались. Он был студентом по обмену из одной африканской страны. Наши отношения были построены в основном на сексе. Он требовал все больше и больше и однажды, будучи пьяным, изнасиловал меня. Я рассталась с ним на следующее утро.
Я чувствовала себя так, будто меня ударили по голове: не понимала, почему допустила, чтобы такое произошло. После этого он начал меня преследовать. Он постоянно мне названивал и умолял, чтобы я его простила и вернулась. Я сказала, что простила — но что вернуться к нему я не могу, потому что не чувствую себя в безопасности.
Он звонил мне в любое время дня и ночи, иногда приходил ко мне домой и звонил в дверь — я затаивалась и делала вид, что меня нет дома. Я просила его остановиться, но это не помогало. Я боялась ходить по улице и выходить из дома, потому что мне казалось, что он может идти за мной по пятам.
Мне стало только хуже, когда я однажды случайно встретила его на улице, — он подошел ко мне с вопросом: «Ты меня узнаёшь?» Я помню, что мне было так страшно, что я просто замерла, а потом попятилась и убежала.
Подробности по теме
«Сама виновата»: почему жертв насилия принято обвинять и как с этим бороться
«Сама виновата»: почему жертв насилия принято обвинять и как с этим бороться
Тогда я никому об этом не рассказывала: мне было стыдно, и я понимала, что ничего не могу изменить. Я надеялась, что однажды ему надоест меня преследовать. К тому же я боялась об этом рассказывать, потому что боялась навлечь обвинения на него, — ведь ясно, что африканца будут судить гораздо строже. К моему страху примешивалось чувство вины.
Все мои попытки уговорить его оставить меня в покое разбивались о его уверенность, что он имеет на это право. Это не было общением двух людей — я была просто его целью, желанным объектом, при этом мои желания не имели значения. Последний раз он звонил мне совсем недавно — спустя шесть лет после того, как он уехал из России.
Он снова говорил, что любит меня и чтобы я не забывала его.
После этой истории мне трудно доверять людям. В начале новых отношений я боялась, что насилие повторится, и я часто их разрывала при первом намеке на что-то подобное.
Меня почти два года преследовал мой бывший муж.
Наши нормальные отношения продолжались полтора года. Мы поженились в сентябре 2013 года, в феврале 2014-го я родила ребенка. Поскольку мой бывший муж никак не помогал мне с ребенком и не каждый день приезжал домой, я решила с ним развестись. Пока мы были вместе, ему не было до меня никакого дела — преследование началось, когда я разорвала отношения.
Он стал писать сообщения — я его заблокировала, но он продолжил писать с разных аккаунтов, от лица других людей с вопросами о том, как я отношусь к бывшему мужу. Дошло до того, что он стал звонить на работу моей маме и спрашивать, почему я его, такого хорошего, бросила. Угрожал: «Я твою жизнь втопчу в говно». Он приезжал и ждал меня у выхода с моего места работы.
После того как мы разорвали отношения, я решила поехать учиться в Германию и забрать ребенка с собой. Бывший муж решил, что не хочет выпускать за границу ни ребенка, ни меня.
Он стал мне писать, что за мной следят, что у него есть знакомые в ФСБ, что у нас в квартире жучки и нас прослушивают.
Отправлял мне сообщения вроде «Сейчас стою у офиса ФСБ, они рассматривают твое дело, ты никуда не уедешь» или «Сегодня я ездил в твой университет и говорил с деканатом». Он залил клеем замок в нашей квартире и перерезал провода на щитке.
Мне было очень страшно, потому что он в любой момент мог возникнуть рядом со мной. Например, если я шла гулять с ребенком в парк или просто шла по улице. Я боялась переписываться в «ВКонтакте», потому что он несколько раз взламывал мою страницу и присылал мне скриншоты моих сообщений со своими ми. Однажды он взломал мою почту и украл оттуда мои документы.
Я написала заявление, и осенью 2016 года меня вызвали в полицию. Я рассказала им про все, что он делал, но меня спросили, бил ли он меня. Узнав, что он меня не бил, мне отказали в помощи.
Единственный состав преступления, который они нашли, — это хулиганство. С бывшим мужем пообещали провести профилактическую беседу (провели ли ее, я не знаю). Тогда я запустила петицию в интернете с предложением ввести в УК РФ статью о сталкинге.
Наша ситуация осложняется тем, что у нас есть общий ребенок. Мой бывший муж устроил так, что я не могла бы уехать из России в Германию до тех пор, пока не заключу с ним мировое соглашение, по которому ребенок будет жить с ним.
Я на это согласилась, и ребенок жил на даче с его родителями. Но, видимо, им никто не занимался, потому что, вернувшись в Петербург, я увидела, что мой сын не говорит, у него портится зрение и он весь грязный и запуганный. Сейчас мой сын живет с моими родителями.
Мы добиваемся через суд лишения моего мужа родительских прав.
В нашем общении нет никакого постоянства — он может сначала написать, что не имеет ничего против того, чтобы наш сын жил со мной в Германии, но потом резко изменить мнение и опять начать требовать, чтобы я оставила ребенка ему. В другой день он может называть меня немецкой подстилкой и проституткой — а потом сказать: «Я просто пошутил, я же на самом деле тебя люблю».
Последнее заседание суда было 6 декабря, и с тех пор мой муж меня не трогает. В суд он пришел со своей новой девушкой.
Моя история преследования началась, когда я была администратором в группе «Нетипичный гомофоб» в «ВКонтакте», в 2013 году. Мне написала девушка, назвавшаяся Марией из Тулы. Сначала она сказала, что ей нравятся рыжие девушки.
Я какое-то время переписывалась с ней на тему активизма, иногда мы болтали про кино, но потом я заметила, что она ведет себя неадекватно: например, сначала сама инициирует обсуждение книги, а потом резко спрашивает, почему я надоедаю ей своими сообщениями.
Потом она стала писать мне, что у нее сложная жизненная ситуация, тяжелая болезнь. В какой-то момент ее поведение стало очень навязчивым. Как-то раз она написала мне с другого аккаунта: «Привет, давай познакомимся».
По стилю переписки я поняла, что это она, — и когда я спросила, зачем она это делает, она сказала, что это просто очень забавно. Она стала со мной флиртовать — но выворачивала это так, как будто это я ее домогаюсь, и угрожала написать об этом моей девушке.
Она нашла мой телефон и адрес (я занимаюсь репетиторством и когда-то публиковала свой адрес в интернете) — и говорила, что придет ко мне домой. В какой-то момент она и правда написала моей девушке, что мы с ней переписываемся.
Иногда ее сообщения были оскорбительными: «Почему ты меня игнорируешь — ты что, думаешь, ты какая-то особенная?»
Потом я по совету подруги перестала отвечать на ее сообщения и наконец заблокировала оба ее аккаунта. Она стала писать мне с третьего… всего я заблокировала пять ее аккаунтов.
В ноябре 2016 года она мне позвонила — и мне стало страшно. Поначалу эта история не вызывала у меня ничего, кроме недоумения и смеха, — у меня появилась безумная поклонница.
Но со временем, наблюдая за тем, как много сил она тратит на каждый аккаунт «ВКонтакте», я начала напрягаться все сильнее.
Я боялась, что она действительно придет ко мне домой, — вдруг она принесет нож или кислоту? Когда она мне позвонила в ноябре того года, то я много времени проводила на кинофестивале «Бок о бок» — и каждый странный взгляд незнакомого человека казался мне угрожающим.
После того звонка я позвонила мобильному оператору: теперь она не может мне звонить, но СМС не блокируются, и она пишет мне их постоянно, такие же странные: то она говорит, что ей плохо и ей нужно общение, то называет меня гадкой и мерзкой.
Я понимаю, что моя история преследования не самая страшная, но она сильно меня нервирует, особенно тем, что я ничего не могу с этим поделать.
Комментарий юриста
Галина Ибрянова
Сотрудничает с «Кризисным центром ИНГО»
В России нет такого состава преступления, как «преследование», — ни в административном, ни в уголовном кодексе. Поэтому для того, чтобы привлечь преследователя к ответственности, надо искать в его действиях другие составы преступления. Чаще всего это угрозы. На сайте «Кризисного центра» есть инструкция для тех, кто их получает.
Если угроз нет, то мой совет всем жертвам преследования документировать все, что происходит, и рассказывать друзьям и родным. Делать скриншоты, фотографии, записывать звонки и разговоры на диктофон. Нашим клиенткам я всегда советую обязательно обращаться в полицию.
По закону правоохранительные органы обязаны принимать все заявления от граждан и проводить проверки. В некоторых случаях это может помочь: преследователь, поняв, что им заинтересовалась полиция, может испугаться и оставить жертву в покое.
Кроме этого, жертва преследования не может рассчитывать ни на какую другую помощь от государства и должна сама принимать меры для самозащиты.
Попытки договориться с преследователем, мне кажется, не имеют смысла, потому что у преследователя, как у любого насильника, одна цель — подчинить жертву своей власти. Запугивание — очень действенный способ добиться этой цели. Кроме того, преследователю свойственно проверять границы дозволенного, и постепенно он будет позволять себе все больше.
Я, как и многие мои коллеги, поддерживаю введение отдельного закона о домашнем насилии, который включал бы в себя и преследование. Почти все мои клиентки, пострадавшие от рук домашних насильников, получали угрозы. Убийцы часто преследуют своих жертв. И криминализация преследования, охранные ордера — это способ предотвратить такие преступления, как убийства или побои.
Если вы столкнулись с преследованием, обратитесь в один из кризисных центров (их адреса доступны на сайте насилию.нет). Расскажите о том, что вас преследуют, вашим друзьям и близким и защитите свои средства связи от взлома.